В окопах времени - Страница 102

102

Говоришь, театр знаменитый? А как же! Только я в него первый раз «правильно» лет в двадцать пять попал, если не позже, когда в отпуск домой приехал… А так — актеров всех в детстве перевидал… И Абдулова, и Караченцева… Да ты кино старое с ними по «ящику» видеть должен был… «Обыкновенное чудо» знаешь? А как-то мы им учения по пожарной безопасности сорвали. Как, как? Обыкновенно, по дурости. Они на дворе на заднем собрались и пожарный их тренировал… Ну, кучу стружки навалили, чтобы поджечь, а актеры с гримерами всякими потом огнетушителем должны были тушить… А мы как раз на «тарзанке» там катались. Катаемся мы, значит, а у них со стружкой не выходит чего-то, не загораются… Может, как в анекдоте: «Махмуд! Поджигай! Не могу, Гюльчатай…» А нет, рано тебе еще… Что знаешь? А ну точно, в пионерлагере рассказывали… Как раз в твоем возрасте. Ну, Костян — это корешок мой был со второго класса — к ним вразвалочку подходит и спрашивает: «Не горит? Хотите, помогу?» Ну, они смеются… Сам посуди, пацаненку лет десять, а он им помощь предлагает… Смех, да и только… А Костик над стружкой наклонился и химичит там чего-то… А он ушлый был и рукастый… Поворошил он стружку и говорит: «Теперь поджигайте!» А сам бочком-бочком к нам отходит и знаки делает, мол, тикайте! Пожарный из театра спичкой чиркнул и к стружке поднес. И, представляешь, загорелось так бодро… А потом кэ-э-эк рванет!!! Мы, естественно, по ящикам для декораций к забору и только нас и видели… Костя, как выяснилось, в стружку бомбочку магниевую сунул… Грамм на пятьдесят… А стружку керосином полил — он его всегда в шприце с собой носил. Как он говорил: «На всякий пожарный…» Мы потом недели две на этот двор заходить боялись.

А еще мы там с «немыми» дрались. Рядом интернат для детей с дефектами речи и слуха располагался, на Чехова. Ну и они на двор театральный тоже захаживали. А они все ребята крепкие были и очень обидчивые… Как-то раз они нас с «тарзанки» согнали, так Костян их дразнить начал… Ну, догнали они нас и отметелили хорошо…

Так, не про форму-то я речь веду, а про игры наши. В четвертом классе, как сейчас помню, мы решили крышу одну с друзьями обследовать. Там будка ВНОС стояла. Что такое ВНОС? «Воздушного Наблюдения и Оповещения Служба». Многие дома, что при Сталине после войны строили, на крыше специальные будки имели, для воздушных наблюдателей. На одном доме мы такую обжили, а рядом, на соседней крыше, еще одна стояла. А будки эти интересно строили — сама будка кирпичная на крыше стоит, а под ней, если через люк спуститься — комната или две. Один раз с пятью комнатами нашли, но нас дворник местный засек и двери заколотил… Так что «супернычка» получиться могла! Ну, мы с дружками-одноклассниками и решили экспедицию предпринять — по карнизу туда залезть. А карниз-то на высоте девятого этажа… Шило у нас в жо… боку свербило… Брат мой, твой дед Семен, выпендриться решил — катушку с проводом с собой тащить. Путь отмечать. А она, зараза, килограммов пять весила… Идем мы, значит, по карнизу этому… Ну, «идем», это я, конечно, прихвастнул. На карачках ползем, если по-честному… А там ветрина задувает! Весна ведь ранняя, март только начался. Мы в колоннах барельефных спрятаться пытаемся… Под ногами Садовое шумит… Чуть не обделались мы там… Тут Сема мне и говорит: «Не могу я эту хреновину больше тащить!» Я ему: «Кидай ты ее!» Ну и кинул он. Проволоки метров десять с нее смоталось, и катушка эта за карниз зацепилась и как маятник огромный начала раскачиваться. Тут понимаю я, что она вниз сейчас громыхнет, и ору ребятам: «Назад давайте!». Честно скажу, внучек, многое я в жизни своей повидал, но страх тогда такой, животный, первый раз испытал! Мы на карачках, чуть зубами не цепляясь, назад поползли… И только мы на крышу выбрались, через балюстраду перевалив, как проволока та, тренькнув, оборвалась, и катушка в туннель полетела. Какой туннель? Да где Садовое под Тверскую ныряет… Я последним в окно чердачное залезал и услышал, как внизу тормоза завизжали, и грохот такой… Авария случилась. Мы перепугались, конечно, не без этого… Чердаками проскочили до подъезда, где Филя, одноклассник наш, жил, и по черной лестнице спустились в квартиру. Только часа через три мы на улицу решились выйти… Машины, побившиеся, из туннеля уже вытащили и на обочину отволокли. Представляешь, «Волга» номенклатурная под «КрАЗ» с полуприцепом поднырнула. Вся правая сторона в лепешку смята, видать, этот полуприцеп с плитами бетонными по ней прокатился… Из-за нас, дураков малолетних, беда такая приключилась.

Знаешь, Алеша, может это безобразие и наставило меня на путь истинный… Я спортом стал серьезно заниматься, сам не знаю отчего. Учиться стал лучше — не медалист, конечно, но без троек. Ну а после школы и армии уже в училище пошел… Сам знаешь, помотало меня по необъятной нашей, ну и повоевать тоже пришлось: и в Закавказье, и в Молдавии… А уж когда недобитки всякие в Прибалтике людей советских резать начали… Хотя мал ты еще про те деньки лихие слушать…

Ладно, заболтались мы, а нам еще за Валерием Ивановичем заехать нужно…

Так они и вышли из подъезда: тринадцатилетний Алеша и его дед — полковник Пограничных войск КГБ СССР в отставке. Их ждали места на «ветеранской» трибуне у Кремлевской стены. Сегодня Алеша первый раз увидит Парад Победы воочию, своими глазами. Девяносто лет прошло… Девяносто…

«…трагическая случайность вырвала из наших рядов пламенного борца за дело социализма… Долгие годы руководил он Свердловским обкомом партии… Видный руководитель стройиндустрии Союза ССР… Депутат Верховного Совета с 1978 года, член президиума Верховного Совета с 1984 года… Гражданская панихида состоится в Колонном зале Дома союзов….»

102