В окопах времени - Страница 48

Я залезла в Интернет посмотреть, что же это за карандаши такие, «Фабер-Кастелл»? Как-то до сих пор я на эту марку внимания не обращала, покупая Илюше карандашики рублей за пятьдесят. А то и меньше.

Карандаши оказались роскошными и выпускались уже лет двести. И тут мне на глаза попалась фотография с карандашами, показавшимися очень знакомыми. Где-то я их видела, но где? Но, прочитав подпись под фотографией, я поняла, что ошиблась. И таких карандашей видеть точно не могла — их выпускали сто лет назад, до того, как к названию компании «Фабер» прибавили слово «Кастелл».

Тут меня вызвал директор, и все мысли о карандашах вылетели из головы.

Вечером, забирая от Елены Николаевны Илюшу, я поинтересовалась — был ли сегодня у нее Петя?

— Нет, — покачала головой старушка, — хоть я его и приглашала. Постеснялся, наверное, очень уж вежливый мальчик! Ну, надеюсь, еще забежит как-нибудь, вместе с Илюшенькой… Мне, знаете ли, с ними веселее — а то все одна и одна!

— А у Пети в классе учат закон божий, — начал рассказывать сын за ужином, — а у нас — нет!

— Ну и замечательно! — ответил муж. — Пусть Петя в своей гимназии все это учит, а ты лучше математику и русский язык учи, а уж без религии как-нибудь в первом классе обойдешься!

Перед сном я зашла в комнату к сыну — он спал, как всегда, в обнимку с плюшевым медведем и был похож на ангелочка. Перед сном он опять рисовал, и карандаши были раскиданы по полу вперемешку с рисунками. Я стала наводить порядок и собирать вещи, и вдруг так и застыла с карандашом в руке: даже в неярком свете ночника мне были видны выбитые на гладкой грани новенького карандаша слова «Johann Faber» и два перекрещенных молоточка. Точно так, как на карандашах столетней давности, с той фотографии в Интернете…

Утром в понедельник, собирая сына в школу, я спросила:

— А где живет Петя? Давай позовем его в гости!

— А я не знаю, — сказал Илюша, — он мне не сказал.

— Ну, так спроси у него! — сказала я. — Вот сегодня увидишься и спроси. А заодно и в гости позови — пускай приходит к нам в субботу.

Я проводила сына, потом мужа, но сама на работу решила не ходить. Позвонила и сказала, что очень плохо себя чувствую. А сама задолго до окончания уроков пошла к гаражам. Это было единственное место, где можно было спрятаться и увидеть, как Илюша идет из школы к дому. Если он встречает Петю где-то здесь, то я его увижу.

Время тянулось ужасно долго, но вот в сторону школы потянулись мамы и бабушки, а чуть позднее на дороге оказалась стайка малышей с рюкзаками за плечами. Кто-то шел в одиночку, но большинство шагали вместе с родителями. А вот и Илюша. Он шел, сосредоточенно глядя под ноги и размахивая мешком со сменной обувью.

Около одного из гаражей он остановился и стал оглядываться по сторонам. Я замерла, боясь пошевелиться, хотя, конечно, при всем желании Илюша не мог меня увидеть. Сын потоптался на месте около минуты. И тут вдруг из-за прохода между гаражами вынырнул маленький черноволосый мальчик с кожаным ранцем за плечами, в сером, подпоясанном ремнем мундирчике и брюках. А в руке он держал фуражку с блестящим черным козырьком.

Они о чем-то пошептались с Илюшей пару минут, после чего гимназист юркнул обратно в проход, помахав на прощание товарищу рукой.

Илюша проводил его взглядом и не спеша пошел дальше по дорожке к дому.

Я сходила в магазин за продуктами и вскоре вернулась домой. Елена Николаевна удивилась моему раннему приходу, но я заверила ее, что все в порядке, и забрала Илюшу домой.

— Ну что, встретил своего друга? — спросила я как можно безразличнее.

— Встретил, — сказал Илюша. — Но только у него не было времени поиграть со мной. У его мамы сегодня день ангела, и ему надо было торопиться.

Именины? Ну, конечно! Сегодня же 30 сентября — Вера, Надежда, Любовь…

— А когда у тебя будет день ангела? — спросил Илюша.

— Еще не скоро, зимой! — сказала я.

— А у меня?

— А у тебя — летом.

— А почему мы никогда не празднуем дни наших ангелов?

— Ну, так уж получилось, — ответила я, — но мы исправимся, сынок. Обязательно!

Для полноты картины мне не хватало последнего штриха. Я ввела в Яндексе строчку из смешного стишка, который учил Петя.

Нелепый стишок про бедного беса действительно существовал. И выглядел он следующим образом:

БЪлый, блЪдный, бЪдный бЪсъ
УбЪжалъ голодный въ лЪсъ.
ЛЪшимъ по лЪсу онъ бЪгалъ,
РЪдькой съ хрЪномъ пообЪдалъ
И за горькш тотъ обЪдъ
Далъ обЪтъ наделать бЪдъ.
ВЪдай, братъ, что клЪть и клетка,
Решето, рЪшетка, сЪтка,
ВЪжа и железо съ ять, —
Такъ и надобно писать.
Наши вЪки и рЪсницы
Защищаютъ глазъ зеницы,
ВЪки жмуритъ цЪлый вЪкъ
Ночью каждый человЪкъ…
ВЪтеръ вЪтки поломалъ,
НЪмецъ вЪники связалъ,
СвЪсилъ вЪрно при промЪнЪ,
За двЪ гривны продалъ въ ВЪнЪ.
ДнЪпръ и ДнЪстръ, какъ всЪмъ известно,
ДвЪ рЪки въ сосЪдствЪ тЪсномъ,
ДЪлитъ области ихъ Бугъ,
РЪжетъ съ севера на югъ.
Кто тамъ гневно свирЪпЪетъ?
Крепко сетовать такъ смЪетъ?
Надо мирно споръ решить
И другъ друга убедить…
Птичьи гнезда грЪхъ зорить,
ГрЪхъ напрасно хлЪбъ сорить,
Надъ калькой грЪхъ смеяться,
Надъ увЪчнымъ издаваться…

Да уж, без этого стишка Пете и вовсе было не запомнить, какие слова писать через «ять»…

На следующий день я, как обычно, пошла на работу. Илюша позвонил мне очень рано, где-то в половине первого.